В практике настоящей борьбы мы имеем возможность видеть и наблюдать подтверждение дикой теории: «Для марксизма настоящее — только средство, и только будущее — цель». И если это так, то я отказываюсь принимать участие в таком строительстве, когда весь народ и все им нажитое рассматривается как средство для целей отдаленного будущего, абстрактного. А разве современное человечество — не цель, не человечество, разве оно не хочет жить, разве оно лишено органов чувств, что ценой его страданий мы хотим построить счастье какому-то отдаленному человечеству. Нет, пора опыты прекратить!

Ф. К. Миронов. Из частного письма В.И. Ленину от 31.07.1919

В 1964 г. после осуждения Н. С. Хрущевым на XXII съезде КПСС политики «расказачивания» появилась документальная повесть Юрия Валентиновича Трифонова «Отблеск костра», восстанавливающая историческую справедливость по отношению к герою Гражданской войны, командующему 2-й Конной армией Филиппу Кузьмичу Миронову. В 1978 г. выходит в свет художественная повесть Трифонова о Миронове «Старик», оказавшая значительное эмоциональное воздействие на целое поколение. В этих произведениях приобрела новое звучание тема трагической судьбы донского казачества, поднятая всемирно известным романом Михаила Шолохова «Тихий Дон».

Воинские и гражданские подвиги командарма, история его трепетной любви, верность православию, тайна загадочной казни после вручения высших наград РСФСР — все это вдохновило авторов многочисленных художественных произведений, в т. ч. в Игоря Талькова — создателя песни «Бывший подъесаул /1/». Миронову посвящено значительное количество научных работ. Еще большее внимание уделяет этой теме публицистика самого разного толка, от гуманистического до откровенно черносотенного.

Казалось бы, что ничего нового сказать о судьбе Миронова нельзя, но трактовка событий во многих работах представляется несколько упрощенной. Кроме того, невозможно вообще сказать что-либо новое после Экклезиаста, обнаружившего, что все уже было. Наконец, представляется плодотворным рассмотреть версию убийства Миронова через призму событий Гражданской войны в Украине.

Филипп Кузьмич Миронов родился в 14(26).10.1872 г. на хуторе Буерак-Сенюткин в семье бедного казака. Хутор этот был расположен в окрестностях станицы Усть-Медведицкой Области Войска Донского, а ныне является частью города Серафимович Волгоградской области.

Будущий командарм окончил в Усть-Медведицкой станице церковно-приходскую школу (1880—1883) и два класса гимназии. В 1886 г. гимназии в станицах по высочайшему повелению были закрыты /2/. Самостоятельно пройти гимназический курс и сдать экзамены экстерном способному мальчику помогли ссыльные студенты Маврин и Попов. Последний более известен под литературным псевдонимом — Александр Серафимович.

В 1890—1894 гг. Филипп Миронов проходит действительную военную службу и за успехи в боевой подготовке направляется в Новочеркасское юнкерское казачье училище, которое заканчивает в 1898 г., став и первым в выпуске. После службы в 17-м Донском казачьем полку им. Бакланова молодой офицер получает назначение атамана станицы Располинской и на этой должности встречает Русско-японскую войну.

В маньчжурских сражениях Миронов командует сотней разведчиков и награждается четырьмя орденами. Ему жалуется звание подъесаула — что в то время соответствует младшему обер-офицерскому чину капитана и означает жалование пожизненного дворянства. Чтобы избежать субъективных оценок, предоставим слово документам.

Отрывок из письма сослуживца Миронова штабс-капитана Ростовцева: «Трехдневная работа целого отряда окончилась бы бесплодно, если бы не шесть военнопленных и обоз, добытые сотником Мироновым. Но для такого успеха лучше бы послать одного сотника Миронова, чем тревожить шесть батальонов...»

Телеграмма командующего войсками в Маньчжурии генерал-лейтенанта Куропаткина: «Прошу передать доблестному сотнику Миронову мою душевную благодарность. Орлам его большое спасибо за лихую атаку. Ура, Ермакам!»

Аттестация, сделанная командиром полка: «Что касается успешности действий сотника, теперь подъесаула Миронова, против японской пехоты, то это исключительная заслуга этого офицера, сумевшего подобрать себе лихих казаков, познакомить их со своими требованиями, с местностью, внушить им веру в себя и разрушить в их глазах иллюзию непобедимости японцев. Честь и хвала такому донцу, как подъесаул Миронов... Очень усерден, исполнителен, энергичен, сотней командовать может. Быт офицеров и казака знает. Общая оценка качеств — выдающийся. Полковник Галдин».

Бесславный конец Русско-японской войны Филипп Миронов встретил в госпитале, куда попал отнюдь не по ранению. Вот что он сам пишет по этому поводу: «Когда начальник 4-й Донской казачьей дивизии генерал Телешев был посажен в арестантское отделение за бесчинства, вакханалии и преступления, которые были им совершены, я публично сказал, что так и нужно было сделать с генералом Телешевым, ибо нельзя терпеть тех безобразий, которые творились в нашей армии. За это меня отправили в госпиталь для душевнобольных...»

Чрезвычайная вспыльчивость Филиппа Кузьмича отмечена во многих исследованиях, но нет никаких оснований подвергать сомнению его утверждение о политической причине указанной меры. Несостоятельность абсолютистской монархии в войне, как известно, вызвала небывалый подъем революционного движения, и нет ничего удивительного в том, что подъесаул Миронов безоговорочно стал на сторону революции. При возвращении 26-го полка с Дальнего Востока движение эшелона было прервано в Уфе забастовкой железнодорожников. Руководитель стачки инженер Соколов был арестован и по законам военного времени приговорен к повешению. Казацкий митинг во главе с Мироновым потребовал помилования Соколова и добился своего.

Не остался в стороне от революционных событий Филипп Кузьмич и по возвращении в родную станицу. В июле 1906 г. по Указу Его Императорского Величества от Усть-Медведицкого округа для подавления революции призывались три полка казаков 2-й и 3-й очередей. В ответ на это казачий сход принял беспрецедентное решение отказаться от мобилизации, чтобы не исполнять жандармских функций. Зачинщики беспорядков подъесаул Миронов, дьякон Бурыкин и студент Агеев были арестованы, но по требованию станичников освобождены. Миронов делегируется казаками в столицу, чтобы передать решение схода депутатам Государственной думы от Округа Войска Донского. После возвращения из Петербурга (по другим данным во время возвращения) следует арест. Судебная палата обратилась к военному министру с ходатайством о передаче дела в суд, но на это последовал отказ министра, зато распоряжением Главного управления казачьих войск № 22182 от 30.09.1906 г. Миронов был лишен офицерского чина и отчислен из казачьих войск.

В течение трех последующих лет Филипп Кузьмич занимается хозяйством на родном хуторе, пока в 1910 г. не получает должность начальника земельного стола в Новочеркасске. Убеждения Миронова остаются прежними — в 1912 г. он разрабатывает и передает по инстанции проект перераспределения земельных паев казаков за счет помещичьих земель и владений коннозаводчиков, после чего теряет должность и становится помощником смотрителя заповедных рыбных ловель в гирлах Дона.

Сразу после начала Первой мировой войны Миронов записывается добровольцем, чтобы идти на фронт в качестве рядового казака, но ему возвращают звание и дворянство.

Вновь предоставим слово документам: «По утверждению Думы, командующий Третьей армией наградил Георгиевским оружием Миронова Филиппа за то, что он, будучи в чине подъесаула и состоя в тридцатом донском казачьем полку с 6-го по 12-е ноября 1914 года, командуя разведывательной сотней в районе Бартфельд-Змиев, с боями добыл важные сведения о расположении и движении противника, чем оказал незаменимое содействие успеху наших войск. Командир 3-й Казачьей кавалерийской дивизии князь Долгоруков».

Георгиевское оружие — высшая офицерская награда в царской армии. Ему предшествуют еще два ордена (по другим данным — четыре). За очередным званием есаула (соответствует армейскому звания штабс-капитана) следует чин казачьего старшины (подполковника), означающее уже не пожизненное, а потомственное дворянство. Должность командира сотни разведчиков сменяется должностью заместителя командира полка по строевой части.

Перевод на новую должность сопровождается следующей характеристикой: «Войсковой старшина Миронов рапортом от 22 марта с. г. № 84 донес, что он того же числа сдал Шестую сотню есаулу Кожанову и выбыл к месту новой службы, в 32-й Донской казачий полк. За свое краткое командование полком я успел узнать и оценить по достоинству войскового старшину Миронова как отличного командира сотни и великолепно знающего свое дело офицера, имеющего большой опыт двух войн: русско-японской и настоящей. Очень сожалею, что не пришлось мне более совместно поработать с ним, но чрезвычайно радуюсь, что новое назначение в 32-й полк на должность помощника командира полка откроет его уму, знаниям и опыту более широкие горизонты для применения и даст ему возможность шире проявить свою инициативу и энергию, которой у войскового старшины Миронова так много. От души поздравляю своего собрата, командира 32-го полка полковника Ружейникова с таким отличным помощником. С глубоким сожалением расстаюсь с войсковым старшиной Мироновым, искренне желаю ему лучшего в новой служебной обстановке. Командир 30-го Донского казачьего полка генерал-майор Неклюдов».

Дальнейшая военная карьера требовала окончания Академии генерального штаба. Путь туда для Миронова, однако, был закрыт характеристикой командира 32-го Донского полка полковника Ружейникова: «Миронов очень способный и храбрый офицер, и его следовало бы послать на учебу в академию генерального штаба, но этого, к сожалению, сделать нельзя: он чересчур революционно настроен». Ружейникову приписываются также следующие слова: «Я нарочно посылаю его в самые опасные операции. Сына у него убили, а его, окаянного, и пули не берут».

Командиром 32-го полка Миронов становится 17 января 1918 г. На эту должность его избирают казаки. В этом же месяце полк возвращается с Румынского фронта на Дон и активно участвует в борьбе за советскую власть. В мае Миронов командует войсками Усть-Медведицкого округа, в июле — Усть-Медведицкой бригадой. В сентябре награждается орденом Красного Знамени, а в ноябре — серебряным оружием и золотыми часами. Затем следует новое назначение: «Командующим войсками северных округов Донской Республики на фронте от Поворино до Калача назначается товарищ Миронов. Все отряды, расположенные на территории Донской Республики к северу от линии железной дороги Царицын — Лихая, находятся в непосредственном подчинении товарища Миронова. 2.06.1918 г. Главнокомандующий Донской Советской Республики В. Ковалев».

В дневниках Л. Н. Толстого есть такая запись: «Вся история России сделана казаками. Недаром нас зовут европейцы казаками. Народ казаками желает быть».

Казачество принимало участие во всех значительных народных восстаниях, но в царствование Николая I политика государства начинает превращать казачество в силу, охранявшую государство не только от угрозы извне, но и изнутри. Для этого в 1835 г. было принято «Положение о Войске Донском». Согласно ему, казаку по достижении им 17-летнего возраста в пожизненное пользование давался земельный пай площадью от 4 до 20 десятин, офицерам — сотни десятин, некоторым генералам — тысячи. Но даже у рядовых казаков хозяйство большой семьи выглядело зажиточным или даже богатым по сравнению с большинством крестьян империи.

По мнению доктора исторических наук, профессора РГУ А. И. Козлова: «Такая политика самодержавия существенно деформировала нравственный и социальный облик казака. Его приучали поднимать руку на рабочих и крестьян при усмирении их выступлений. Многие казаки в конце концов перестали видеть в этом нечто зазорное и постыдное для себя. Правда, в 1905—1907 годах у них зародилось чувство вины перед народом.

Оценка места и роли казачества в историческом потоке всегда вызывала самые разноречивые мнения. При обсуждении коренных вопросов стратегии и тактики в революции Г. В. Плеханов и следовавшие за ним меньшевики призывали рассматривать казачью земельную муниципализацию как оплот против реакции/3/, а самих казаков — как борцов с нею. В. И. Ленин и большевики считали эту точку зрения ошибочной. На почве казачьего землевладения, писал Владимир Ильич, развиваются еще «чисто феодальные отношения», поэтому, опасался он, казаки, «обеспеченные землей вдесятеро больше всей остальной массы земледельцев», в период борьбы крестьян за национализацию земли выступят против нее, в защиту привилегий частной собственности на землю. В первой половине сентября 1917 года, когда был разбит генеральский мятеж Л. Г. Корнилова, В. И. Ленин подчеркнул, что на казачьей окраине России продолжает существовать социально-экономическая основа для русской Вандеи. Однако, указывая на это, Ленин вовсе не считал ее фатальной неизбежностью».

Основная масса казачества приняла Октябрьские события нейтрально. Причины этого очевидны — не только долгожданный Декрет о мире, но и Декрет о земле, предусматривавший неприкосновенность земель рядовых казаков. Без поддержки казачества потерпели поражения выступления Керенского и Краснова, Каледина, Дутова, Филимонова, Караулова. На грани уничтожения оказалась Добровольческая армия Алексеева, Корнилова и Деникина.

Положение коренным образом изменилось после принятого III Всероссийским съездом Советов в январе 1918 г. закона об уравнительном переделе земель. Безземельное крестьянство решило немедленно восстановить справедливость. Казаки расценили это как грабеж, попрание вековой традиции. Особенно сильно эти противоречия проявились на Нижнем Дону, где плотность безземельного и малоземельного крестьянства была самой высокой, а земельные наделы казаков — самыми крупными.

К 1917 году 50 % «иногородних» жителей Области Войска Донского не имели земли, более 55 % не владели рабочим скотом. На каждого «иногороднего» приходилось в среднем по 0,06 десятины пашни на мужскую душу против 52 десятин в казацких семьях. Подобное расслоение стало причиной острой социальной напряженности и грядущего кровопролития.

Восстание казаков против советской власти разрасталось. После Брестского мира и оккупации земель Войска Донского войсками Центрального блока (Германии и Австро-Венгрии) 21 апреля 1918 г. было создано Временное донское правительство и началось формирование Донской армии. Еще через три недели, 18 мая, генерал П.Н. Краснов, давший полгода назад слово чести не воевать против большевиков, был избран атаманом войска Донского. Было принято Положение о военной службе и проведена мобилизация. К середине июля 1918 г. белые донские части насчитывали 30 пеших и конных полков. Вооружение (в т.ч. более 600 пулеметов и 150 орудий) поставлялось странами Центрального блока.

В свою очередь, на Верхнем Дону Советское правительство развернуло формирование красных частей, в том числе и казачьих. Во второй половине 1918 г. в составе РККА сражалось 14 казачьих полков, хотя некоторые из них были «казацкими» только по названию.

К середине августа белые войска заняли всю Донскую область и совместно с германскими частями развернули наступление в двух направлениях — на Москву через Воронеж и на Царицын (Волгоград), чтобы соединиться с войсками восточного направления и образовать единый антибольшевистский фронт.

Пыл наступления казацких частей, однако, вскоре угас. Современные исследователи видят основную причину этого в огромных потерях, вызванных отчаянным сопротивлением противника, и развалом регулярной армии Центрального блока, вызванным революцией и капитуляцией на западном фронте. А. И. Деникин, в противоположность этой точке зрения, считает основным корнем зла сепаратистские настроения казачества и постепенное обрастание огромным обозом с трофеями, непрестанно усиливающим желание триумфального возвращения в родные станицы, ибо древние традиции «похода за зипунами» никогда не угасали на брегах батюшки Тихого Дона.

Наступление РККА на воронежском и балашовском участках Южного фронта началось 4 января 1919 г. В оборонительных боях боеспособность казацких формирований оказалась весьма низкой, имели место переходы целых полков в Красную Армию. Казалось, что с казачьей контрреволюцией фактически покончено. В этом духе информировали тогда и Москву.

До мира, увы, было еще очень далеко. Принятая Кремлем политика «Военного коммунизма» вызвала отчаянное сопротивление казачества и крестьянства. В Украине главным противником РККА стала не Добровольческая армия, а повстанцы. Что же касается Дона и Кубани, то бессмысленная и унизительная жестокость «расказачивания» обернулась консолидацией Добровольцев и казачьих формирований, начавших успешное наступление на самом широком фронте.

Могло ли быть иначе после следующего решения Кремля:

«Циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП(б). Об отношении к казакам. 24 января 1919 г. Циркулярно. Секретно.

Последние события на различных фронтах в казачьих районах — наши продвижения в глубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск — заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу во всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.

3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселения, где это возможно.

4. Уравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях.

5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.

6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.

7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.

8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.

ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли.

Центральный Комитет РКП».

Вновь предоставим слово документам. Из доклада генерала Фицхалаурова наказному атаману Краснову: «При взятии слободы Ореховки, когда группировкой войск генерала Татаркина намечался решительный и окончательный удар по Миронову, казаки Раздорской, Малодельской, Сергеевской и Егеревской станиц отказались выполнять боевой приказ. Некоторые казаки кричали: «Да здравствует Миронов!» Эти же казаки во время решительной схватки заявляли командному составу: зачем им воевать с Мироновым, им при Миронове жилось хорошо, пусть атакуют офицеры, которым больше надо».

Бытует легенда, что однажды в кругу приближенных Краснов сказал: «Много у меня доблестных, храбрых офицеров, но нет ни одного Миронова...». Неудивительно, что герой нашего очерка был объявлен вне закона: «Миронова, если кто его поймает, может повесить без следствия и суда». Кроме того, за голову Миронова была объявлена награда в 200 тыс. рублей золотом, повышенная затем до 400 тыс. В одном из воззваний наказного атамана есть такие слова: «За еврейские деньги Лейбы Бронштейна Миронов продает казачьи души и гонит казаков на убой. Он лишает казачьих жен и детей пропитания и издевается над горем казачьим. Знайте, казаки, против кого вы воюете и от кого защищаете вы свои земли. Горе малодушным, поверившим в мир и добрые пожелания в отношении с красными! Скорее за винтовку и за шашку, напором спасите стариков-отцов от позора мироновского плена и мобилизации, спасите жен и детей от голодной смерти под владычеством продавшегося евреям тов. Миронова! Тихий Дон не простит изменнику Миронову!».

Лейба Бронштейн — Лев Давидович Троцкий — не остался в долгу: «Приказ РВС Республики от 12.IХ.1919 года. № 150. Бывший казачий полковник Миронов одно время сражался в красных войсках против Краснова. Миронов руководствовался личной карьерой, стремясь стать Донским атаманом. Когда полковнику Миронову стало ясно, что Красная Армия сражается не ради его, Миронова, честолюбия, а во имя крестьянской бедноты, Миронов поднял знамя восстания. Вступив в сношение с Мамонтовым и Деникиным, Миронов сбил с толку несколько сот казаков и пытается пробраться с ними в ряды дивизии, чтобы внести туда смуту и передать рабочие и крестьянские полки в руки революционных врагов. Как изменник и предатель Миронов объявлен вне закона. Каждый честный гражданин, которому Миронов попадется на пути, обязан пристрелить его, как бешеную собаку. Смерть предателю!.. Председатель РВСР Троцкий».

Два этих документа помещены рядом исключительно из соображений симметрии. На самом деле они разделены некоторым отрезком времени.

Известное сталинское выражение «незаменимых нет» подразумевало, что вождя народов этот принцип не касается. Насчет Иосифа Виссарионовича могут быть разные мнения, а вот мнение насчет Миронова подкреплялось внушительными суммами. Тем не менее, его отзывают с фронта.

Во многих исследованиях подчеркивается миротворческая роль Филиппа Кузьмича, его гуманное отношение к пленным/4/, постоянные призывы к миру, ссылки на Евангелие. Ни в коем случае не отрицая этого, приведем авторитетное свидетельство современного исследователя истории казачества профессора истории РГУ А. И. Козлова: «В хуторе Большом Усть-Хоперской станицы казаки 1-го Донского революционного полка 23-й дивизии, которой командовал Ф. К. Миронов, изрубили, предварительно оттаскав за бороды, 20 стариков «за злостную агитацию» (те пытались их «усовестить» и «наставить на путь истинный»). В станице Нижнечирской красные казаки разбили лавки и раздавали имущество населению, своим судом подвергли каре «местную контру».

Нелепо было бы отрицать хрестоматийные примеры протестов Миронова против расказачивания /5/, но прежде всего он был решительным и абсолютно успешным командиром. Казаки считали его «заговоренным от пули» и готовы были идти за ним в огонь и воду. Однако логика событий вела к отстранению его от командования: вызывавшая многочисленные восстания политика военного коммунизма вызвала на свет реформу РККА, прежде всего устранение (сплошь и рядом физическое) выборных командиров.

Филиппа Кузьмича переводят в Казачий отдел ЦИК, расположенный в Ростове-на-Дону, а затем на Западный фронт командующим Литовско-Белорусской армией и 16-й армией Западного фронта. Следует заметить, что на этом участке фронта наступило относительное затишье, в то время как на Южном фронте положение становится все более угрожающим. Миронова вызывают в Москву и в июле 1919 г. происходит его встреча с В. И. Лениным. Вслед за ней принимается решение о формировании в Саранске Особого экспедиционного корпуса из пленных белоказаков и срочной переброске этого соединения на Дон. Для всех очевидно, что только авторитет Миронова может спасти Кремль от наступления Деникина, в значительной мере опирающемуся на казачьи части.

Но в Саранске распоряжение главы СНК старательно саботируется. Формирование корпуса затягивается, для укрепления дисциплины в него переводятся и те политработники, которые наиболее зверскими и хищническими методами осуществляли расказачивание, вызывая постоянные протесты Миронова. Последнее очень похоже на провокацию...

иронов решается на отчаянный шаг, и несформированный корпус 24 августа выступает в сторону Дона. Именно к этому времени приурочено цитированное ранее клеветническое заявление Троцкого, объявляющее Миронова вне закона. Вскоре немногочисленная часть блокируется 1-й Конной армией, Миронов с 500 бойцами взят в плен, и С.М. Буденный отдает приказ о его расстреле. ВЦИК, однако, отменяет казнь и отдает распоряжение о предании Миронова суду. Состоявшееся в Балашове заседание трибунала ведется со всей видимостью законности. Обвиняемому даже предоставляется право иметь адвоката.

Намерения Миронова не могут быть истолкованы многозначно, он решился вести войну на два фронта, против белых и красных. Об этом напрямую свидетельствуют документы. Трибунал приговаривает Миронова и каждого десятого бойца его личной охраны к смертной казни, но 8 октября, в день исполнения приговора, объявляется решение ВЦИК о помиловании.

Причина этого становится очевидна из следующих документов:

«По прямому проводу. Шифром. Балашов. Смилге . Отчет о мироновском процессе наводит на мысль, что дело идет к мягкому приговору. Ввиду поведения Миронова полагаю, что такое решение было, пожалуй, целесообразно. Медленность нашего наступления на Дон требует усиленного политического воздействия и на казачество в целях его раскола. Для этой миссии, может быть, воспользоваться Мироновым, вызвав его в Москву после приговора к расстрелу и помиловав его через ВЦИК — при его обязательстве направиться в тыл и поднять там восстание. Сообщите ваши соображения по этому поводу. 7 октября 1919 года № 408. Предреввоенсовета Троцкий».

«Я ставлю в Политбюро Цека /7/ на обсуждение вопрос об изменении политики к донскому казачеству. Мы даем Дону, Кубани полную «автономию», наши войска очищают Дон. Казаки целиком порывают с Деникиным. Должны быть созданы соответственные гарантии. Посредниками могли бы выступать Миронов и его товарищи, коим надлежало бы отправиться вглубь Дона. Пришлите Ваши письменные соображения одновременно с отправкой сюда Миронова и других. В целях осторожности Миронова сразу не отпускать, а отправить под мягким, но бдительным контролем в Москву. Здесь вопрос о его судьбе сможет быть разрешен. 10 октября 1919 года № 408. Предреввоенсовета Троцкий»

В Москве на заседании Политбюро ЦК РКП(б) Миронову выражено «политическое доверие» /8/, он принят кандидатом в члены ВКП(б) /9/ и назначен в ЦИК Дона, публикуются его обращения к казачеству. Затем, однако, следует весьма странное в данных обстоятельствах назначение: заведующим земельным отделом и противочумным кабинетом. Причина изменения планов РВС очевидна: наступление Деникина захлебнулось, белые части спешно отступают на юг.

Летом 1920 г. судьба Ф. К. Миронова вновь круто изменилась. Войска барона Врангеля начали наступление в Северной Таврии. Одновременно на западе началось польское наступление. Соединение двух этих сил делало исход Гражданской войны неопределенным. В августе 1920 г. Миронов назначается командующим 2-й Конной армии...

«За доблестное руководство войсками армии при разгроме Первого конного корпуса противника, чем решил участь Мелитопольской укрепленной позиции» Президиум ВЦИК награждает командарма почетным революционным оружием — шашкой с впаянным в позолоченный эфес орденом Красного Знамени. «За исполнительную энергию и выдающуюся храбрость, проявленную в последних боях против Врангеля» М.В. Фрунзе представляет Миронова к награждению очередным орденом Красного Знамени, а в конце января 1921 г. Филипп Кузьмич назначается на должность Главного инспектора кавалерии РККА РСФСР. Прожить остаток жизни в почете и славе до 1937 г. Миронову не довелось: 21 февраля 1921 г. он арестован, препровожден в Бутырскую тюрьму и 2 апреля убит при невыясненных обстоятельствах. Легенда утверждает, что он застрелен часовым во время прогулки, хотя версия «убит при попытке к бегству» так и не была разыграна ВЧК.

Формальным поводом для ареста послужило восстание, поднятое на Дону бывшим подчиненным Миронова Вакулиным и весьма неубедительные донесения платного агента ЧК, провокатора Скобиненко. Формальным назвать повод можно хотя бы потому, что комиссия по реабилитации Ф.К. Миронова столкнулась со странным отсутствием документов. Имеющееся в архивах ЧК дело о контрреволюционном заговоре было явно сфабриковано задним числом уже после убийства, кроме того, из материалов явствует, что следователь даже не знает об этом убийстве/10/.

Общих соображений о причинах этого убийства-казни более чем достаточно, чего нельзя сказать о конкретных версиях. Начнем с того, что реабилитации Миронова в 1960 г. активно противились С.М. Буденный и К.Е. Ворошилов. Эта позиция командования 1-й Конной армии не вызывают удивления: советская историография приписывала победу над Врангелем именно этому соединению, хотя буденновские дивизии вошли на полуостров уже после разгрома белых. Широкую известность получила в свое время статья непосредственных участников сражений «Кто брал Крым в 1920 году», вышедшая в 1973 г. Ее авторы убедительно разоблачили откровенную ложь мемуаров Буденного «Как учила партия». Однако, статья не могла в то время рассказать всю правду: основной удар по Белой армии осенью 1920 г. нанес тесно взаимодействующий с 2-й Конной экспедиционный корпус повстанческой армии Н.И. Махно под руководством Семена Каретникова. Именно повстанческие полки тачанок уничтожили основной кавалерийский резерв Врангеля — корпус Барбовича, именно повстанцы первыми форсировали считавшийся непроходимым Сиваш.

Существует изящная, хотя и не подкрепленная документами, версия о том, что 1-я и 2-я Конные армии должны были служить друг другу противовесом на случай восстания одной из них против Кремля — личная вражда Миронова и Буденного, приговорившего в свое время Филиппа Кузьмича к расстрелу, исключала сговор. Возможно так и было на самом деле, хотя численный состав 1-й Конармии (6 дивизий) был во много раз больше. Совершенно бесспорно только одно — на последнем этапе Гражданской войны в Украине буденновская конница играла роль главного резерва РККА для решения двух последовательных задач: уничтожения войск Врангеля в союзе с повстанческой армией Махно и уничтожения повстанцев после разгрома Врангеля. Окружение Гуляй-Поля началось одновременно с наступлением на Крымский полуостров, а в безуспешной попытке покончить с повстанческой армией (РПАУ) было задействовано до 300 тыс. бойцов.

Напомним, что РККА насчитывала в конце 1920 г. 500 тыс. бойцов, войска Врангеля — 140 тыс., экспедиционный корпус Махно — 5 тыс., 2-я Конная — 6 тыс. Воистину, не числом, но уменьем...

А теперь самое важное. Председатель культпросвета /11/ РПАУ(м) Петр Аршинов пишет: «Вел тайную переписку с махновским штабом и командарм 2-й Конной Миронов, чья кавалерия брала Крым бок о бок с Повстармией. Родной брат командарма с 1919 г. был в махновщине начштаба 2-го Азовского корпуса. И, по словам Белаша /12/, 2-я Конная «готова была восстать по первому сигналу».

Не имеет значения, узнал Кремль о сговоре Миронова с Махно или не узнал. Напомним, что на весну 1921 г. приходился пик восстания Антонова, Кронштадтский мятеж, беспримерный по мужеству и жестокости рейд Маневренной группы Н.И. Махно, восстание в Сибири и т. д. Командарм был обречен в любом случае. Само по себе его убийство можно попытаться объяснить по-разному, в том числе раскрытием заговора, но для странных смертей Ф. Миронова, Н. Щорса, В. Боженко, Т. Черняка, А. Железнякова и уничтожения РПАУ (м) версия есть только одна: планомерное уничтожение выборных командиров (атаманов) первого периода Гражданской войны.

Конечно же приклеивание к героям Гражданской войны ярлыка «авантюристов» — печальный отголосок восьмидесятилетнего господства государственной монополии на истину. Герои были именно героями: людьми, беспощадными к себе и другим, фанатично преданными утопической идее революционных преобразований общества. Не следует обольщаться словами, вынесенными в эпиграф. Филипп Кузьмич Миронов был революционером. «Человеческое лицо» революции не отменяет ни ее утопичности, ни бесчеловечной сути. Но судить героев — значит судить идеалы значительной части целого поколения наших отцов и дедов. Тем более, жажда власти и славы, жажда героического не угасает никогда — телеэкран тому свидетель.

1/ Бывший подъесаул

Бывший подъесаул
Уходил воевать:
На проклятье отца
И молчание брата
Он ответил: "Так надо,
Но вам не понять",—
Тихо обнял жену
И добавил: "Так надо!"
Он вскочил на коня,
Проскакал полверсты,
Но как вкопанный встал
У речного затона,
И река приняла
Ордена и кресты,
И накрыла волна
Золотые погоны.
Ветер сильно подул,
Вздыбил водную гладь,
Зашумела листва,
Встрепенулась природа,
И услышал казак:
"Ты идешь воевать
За народную власть
Со своим же народом!"
Он встряхнул головой
И молитву прочел
И коню до костей
Шпоры врезал с досады,
Конь шарахнулся так,
Как от ладана черт,
От затона, где в ил
Оседали награды.
И носило его
По родной стороне,
Где леса и поля
Превратились в плацдармы...
Бывший подъесаул
Преуспел в той войне
И закончил ее
На посту командарма.
Природа мудра!
И Всевышнего глаз
Видит каждый наш шаг
На тернистой дороге.
Наступает момент,
Когда каждый из нас
У последней черты
Вспоминает о Боге!
Вспомнил и командарм
О проклятье отца
И как Божий наказ
У реки не послушал,
Когда щелкнул затвор...
И девять граммов свинца
Отпустили на суд
Его грешную душу.
А затон все хранит:
В глубине ордена,
И вросли в берега
Золотые погоны
На года, на века,
На все времена
Непорушенной памятью
Тихого Дона.

2/ Решение Александра III было вызвано причастностью молодого казака станицы Потемкинской Василия Генералова к террористической группе «Народной воли», в которую входили также А. И. Ульянов, В. С. Осипанов, П. И. Андреюшкин, П. Я. Шевырев.

3/ Уместно вспомнить, что Карл Маркс говорил: «Старое удельно-вечевое начало Руси облеклось теперь в новую форму, в «казачество».

4/ Два, из многих подобных, документа, характеризующие Ф.К. Миронова как командира:

«Товарищи красноармейцы! Революция победоносно идет к осиному гнезду контрреволюции — Новочеркасску. Горе тем и несмываемый позор, если кто из вас заропщет на тяжесть переходов, голод и холод. Пощады враг не даст. Еще одно усилие выше человеческих сил, но это усилие необходимо, и победа будет за нами, а за победой торжество трудящихся масс и светлая жизнь наших детей. О себе забудем для счастья потомства и человечества... От всех красноармейцев и комсостава требую гуманного человеческого отношения к жителям, запрещаю самовольные реквизиции, грабежи, всякого рода насилия, прошу не класть позорных пятен на Красное знамя труда. Все насильники будут наказаны немедленно. Начальник 23-й дивизии молодой Красной Армии, казак Усть-Медведицкой станицы Ф. К. Миронов».

«Братья-казаки Боково-Каргинского полка, пора опомниться. Пора поставить винтовки в козлы и побеседовать не языком винтовок, а человеческим языком, тем самым, которым каждый из нас говорит со своими родными благодаря этому языку. Ведь на что-нибудь он дан нам, а мы вот уперлись и лупим один другого, не зная, за что и за кого. Не сойдемся... Ну, тогда опять заберем винтовки из козел и будем добивать друг друга, а кто останется после нас, будет веселиться над нашими трупами, только не засмеются и не будут веселиться наши сироты. Так что же, друзья мои, винтовки в козлы? Давайте вспомним Карпаты, Двину, Пинские болота, немцев, австрийцев, болгар, турок, венгров... Крепко мы с ними бились, а все спрашивали по временам, да скоро ли конец проклятой войне, скоро ли домой, к своим родным? А кто поумнее был, так тот спрашивал себя: какой, допустим, немец или болгарин мне враг? Что, он у меня взял что-нибудь или я у него? Или нам тесно жить на земле? Сроду не видели друг друга, да и не увиделись бы до самой смерти, а вот кто-то взял, подтянул нас одного к другому, дал винтовки в руки и скомандовал: «Пли!» И погибли от этого «пли!» десятки миллионов людей, другие десятки остались калеками... Больше четырех лет лилась человеческая кровь. Первыми пробудились от этого дурмана мы, русские. И главного виновника войны — царя, этого первого помещика России, взяли, да по шапке... Люди открыли глаза и увидели, что большевики правы, и пошли за ними. Вот почему мы сильны... Вот уже больше года бьются с нами генералы и ничего не могут сделать, загубив только темные казачьи головушки. Теперь большевики — это вся Россия. Краснов позвал на Дон немцев... Россия трудовая, крестьянская, казачья жива! Родные станичники, опомнитесь и помогите задушить генералов! Ваши станичники, что попали в плен под Глазуновской и Скуришинской в июле, служат у нас. А что ждет вас впереди? Смерть. А детей — сиротство. И за что? За кого? За генералов, помещиков... Зову и всех офицеров и заранее именем Революции обещаю неприкосновенность, а искренне раскаявшимся — службу. Службу труду, а не капиталу.

Опомнитесь, боково-каргинцы, еще не поздно. Еще есть время загладить страшный грех восстания в мае 1918 года и затушить пожар.

Начальник 23-й дивизии молодой Красной Армии, казак Усть-Медведицкой станицы Ф. К. Миронов»

5/ В качестве примера можно привести докладную записку в Реввоенсовет, поданную буквально накануне Вешенского восстания: «Чтобы казачье население Дона удержать сочувствующим Советской власти, необходимо:1) Считаться с его историческим, бытовым и религиозным укладом жизни...2) ...Обстановка повелительно требует, чтобы идея коммунизма проводилась в умы казачьего и коренного крестьянского населения путем лекций, бесед, брошюр и т. п., но ни в коем случае не насаждалась и не прививалась насильственно, как это «обещается» теперь всеми поступками и приемами «случайных коммунистов».3) В данный момент... лучше объявить твердые цены, по которым и требовать поставки продуктов от населения. 4) Предоставить населению под руководством опытных политических работников строить жизнь самим». Резолюции: «В принципе согласен. Главком Вацетис. 16/III — 1919. Всецело присоединяюсь к политическим соображениям и требованиям и считаю их справедливыми. Член РВС Республики Аралов».

6/ В книге «Военные очерки», вышедшей в 1923 г., Инвар Смилга, выступавший обвинителем на процессе, писал: «Политика расказачивания... скоро дала свои губительные результаты. Положившее оружие казачество восстало почти поголовно. В значительной мере благодаря этому восстанию и отвлечению войск на его подавление, удалось Деникину разбить нас на Северном Донце и выгнать из Донобласти. Российский Конвент в борьбе с собственной Вандеей сделал чреватую последствиями ошибку, которая... усилила позиции действительных вандейцев-деникинцев».

7/ Орфография документа.

8/ 15 октября Политбюро ЦК РКП(б) предписало Юго-Восточному фронту перейти к обороне с задачей не позволить Деникину соединиться с уральскими казаками и освободившуюся часть живой силы перебросить на Южный фронт. 23 октября Политбюро рассмотрело вопрос о Миронове. Постановление гласило: 1) Миронова от всякого наказания освободить. 2) Ввести его в состав Донисполкома…3) Освободить от наказания остальных освобожденных по делу Миронова, поручив Смилге как проведение этого в жизнь, так и распределение помилованных по различным войсковым частям и советским организациям…».

9/ Партийный билет № 755912 вручен Миронову в январе 1920 г.

10/ Сыну Миронова Артему Филипповичу, хлопотавшему о реабилитации отца, один из прокурорских работников рассказал, будто видел в каком-то секретном архиве справку «О снятии белья с трупа Миронова». Что же касается официальных документов, то:

«Комитет Государственной безопасности при Совете Министров СССР. Начальнику 6-го сектора Особого Отдела КГБ при Сов. Мин. СССР по Северо-Кавказ. воен. округу полковнику т. Бурдину. На № 6/1–6793 от 28.Х.1958 г. сообщаем, что по сведениям 1 спецотдела МВД СССР Миронов Филипп Козьмич значится осужденным 2.4.1921 г. Президиумом ВЧК к расстрелу. Просмотром протокола заседания Президиума ВЧК от 2. 4.1921 г., а также и других протоколов заседаний Президиума ВЧК за апрель м-ц 1921 года Миронов проходящим по указанным протоколам не значится. Для уточнения просим выслать в наш адрес архивно-следственное дело на Миронова за 1921 год, которое по миновании надобности будет возвращено. Начальник 8-го отделения учетно-архивного отдела подполковник Смирнов». 11 ноября 1958 года.

«Секретно. Экз. № 1. Начальнику учетно-архивного отдела КГБ при Сов. Мин. СССР полковнику т. Плетневу, г. Москва. В дополнение к нашему № 6/1–6798 от 28.10.58 г. В феврале 1921 года Миронов вновь был арестован и по решению ВЧК в апреле 1921 года расстрелян. Никаких документов о помиловании Миронова и подлинного решения ВЧК от 1921 года в его деле нет. Просим Вас дать указание проверить и сообщить нам <…> С ведома кого и на основании какого решения ВЧК Миронов в 1921 году был вновь приговорен к ВМН и было ли это решение приведено в исполнение. Заместитель начальника Особого Отдела КГБ при Сов. Мин. СССР по СКВО полковник Деркач. Начальник 6-го сектора Особого Отд. КГБ при Сов. Мин. СССР по СКВО полковник Будрин». 13–14 ноября 1958 года.

«Секретно. Экз. № 1. Зам. нач-ка 00 КГБ при Сов. Мин. СССР по СКВО — полковнику т. Деркач. В дополнение к нашему № 16/8–332611 от 11.9.1958 г. Возвращая Ваше письмо № 6/1–7164 от 14 ноября 1958 г., сообщаем, что интересующих Вас сведений на Миронова Филиппа Козьмича в УАО КГБ при СМ СССР не имеется. Зам. нач-ка учетно-архивного отдела КГБ СССР подполковник Федоров. Нач. 8-го отделения подполковник Будрин». 13–14 ноября 1958 года».

«Секретно. Экз. № 1. Зам. Главного военного прокурора полковнику юстиции т. Викторову Б. А. на № 6к — 3692 от 9 июня 1959 года. В протоколе заседания Президиума ВЧК от 2 апреля 1921 г. Миронов Филипп Козьмич не упоминается. При проверке были просмотрены все подлинные протоколы заседаний Президиума ВЧК за 1921 год. По этим протоколам Миронов Ф.К. также не проходит. Из Учетно-архивного отдела КГБ при Совете Министров СССР сообщили, что у них никаких сведений о Миронове Филиппе Козьмиче не имеется. Начальник 3-го отдела Следуправления Комитета Госбезопасности при Совете Мин. СССР полковник Иващенко». 7 августа 1959 года.

«Совершенно секретно. Экз. № 1. Главному военному прокурору генерал-майору юстиции т. Горному А. Г. на № 6а — 3692–59. Согласно Вашей просьбе нами были просмотрены постановления Президиума ВЧК по уголовным делам за 1921–1922 гг. и архивы Ф. Э. Дзержинского. Материалов на проверяемого Гл. Воен. Прокуратурой Миронова Филиппа Козьмича не обнаружено. Начальник Следственного управления КГБ при СМ СССР генерал-майор юстиции Чистяков». 20 ноября 1959 года».

11/ Аналог политотдела РККА.

12/ В. И. Белаш — начальник штаба РПАУ(м).