Для вёшенцев и о Вёшенской!
 
Главная страница
Новости
Форум
Интересные статьи
 
 
Погода
Ваше творчество
Молодежный меридиан
Полезные ссылки
 
 
Гостевая
Чат
Доска объявления
 
Поиск по-быстрому:
Например: Шолохов
Об этом разделе
Исторические заметки
C верой в Бога...
Казачья кухня
Казачия фольклор
Традиции и обряды
М.А.Шолохов:
творчество и биография
Шолоховская весна
Разное

В.Е.ЩЕТНЕВ

Расказачивание
как социально-историческая проблема

В ряду трагических страниц истории России XX века судьбе казачества принадлежит далеко не последнее место. Этот драматизм историки и публицисты обозначили терминами "расказачивание", "крестная ноша", "геноцид" и др. Анализу понятия "расказачивание", его толкованию в историографии, соотнесенности с реальной действительностью посвящена предлагаемая статья.

Трагедия целого социального слоя (численностью до 4,5 млн. человек) - носителя реальных культурно-этнических признаков, игравшего важную роль в жизни российского государства, сопровождалась десятилетиями замалчивания и фальсификации в советской историографии. И лишь шолоховский "Тихий Дон" в художественных образах донес до читателей глубочайшую драму народа. Что касается историков, то они, несмотря на современный поворот "лицом к казачеству" [1], все еще в долгу перед ушедшими казаками и современными читателями.

О расказачивании историки впервые заговорили в 60-е годы. [2] Заговорили осторожно, однобоко, с оглядкой. Термин употреблялся, как правило, в кавычках, с нередким добавлением "так называемое". Текст циркулярного письма ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года, подписанного Я.М. Свердловым, лишь кратко пересказывался, наиболее одиозные места не цитировались (за рубежом письмо было опубликовано полностью).

Так как содержание письма было изложено на страницах многотомной "Истории КПСС", то тем самым были установлены рамки дозволенного в толковании политики расказачивания.

Что же было дозволено? Все, что относилось к письму и событиям, после него последовавшим, было названо "попыткой" расказачивания, причем местные партийные работники им явно "увлекались". Иногда "попытки" и "увлечения" именовались ошибками, нарушениями классового принципа. Последний подразумевал, что репрессии против зажиточных казаков правильны. Сошлемся на конкретные примеры.

Г.Л. Воскобойников, Д.К. Прилепский: "Требование принятия решительных мер против казачьих верхов было правильным и своевременным. Распространение репрессий на всех казаков, ранее принимавших участие в борьбе с советской властью, было ошибочным, т.к. оно не учитывало начавшегося перелома в настроении середняцкого казачества, отхода части его от контрреволюции". [3] О влиянии письма Оргбюро ЦК сказано: "...местные органы власти стали увлекаться "расказачиванием". У местных работников сложилось впечатление, что директива Оргбюро ЦК требует репрессий к большинству казачьего населения, ибо оно прямо или косвенно участвовало в борьбе против советской власти" [4]. Заметим, что "впечатление" местных работников было правильным.

Аналогично рассуждает и А.П. Ермолин: "Подлежали суровым репрессиям все участники антисоветских выступлений. Вместе с тем было указано на необходимость политической нейтрализации среднего казачества. Но при этом недостаточно учитывались классовые сдвиги в среде казачества...

Местные партийные и советские органы на Дону в работе с казачеством сделали упор на усиление репрессивных мер ко всем казакам, выступавшим ранее против советской власти. Такая линия являлась ошибочной, т.к. не учитывала начавшегося перелома в настроении середняцкого казачества..." И ниже: "Местные ревкомы явно увлеклись "расказачиванием". [5]

Таков был лейтмотив и других публикаций. Они почти дословно пересказывали друг друга. Всюду присутствовало злополучное деление на абстрактных бедняков, середняков и кулаков. Последних надо было во что бы то ни стало репрессировать. А как все это соотносилось с реальной жизнью? Этим историки не решались заниматься. Игнорировались даже общеизвестные документы. Так, в одном из обращений ВЦИК и СНК говорилось: "Казаки против казаков, брат против брата, отец против сына". 161

Историографическая ситуация стала меняться во второй половине 80-х годов, в первую очередь благодаря публикациям Венкова А.В. и А.И.Козлова. [7] Упомянутые авторы не только ввели в научный оборот обширный фактический материал о Вешенском восстании, но и попытались связать политику (а не "увлечение"!) расказачивания с "военным Коммунизмом" и ориентацией большевиков на скорую мировую революцию.

Первые дискуссии историков о расказачивании, его хронологических рамках, соотношении процесса расказачивания с репрессиями, геноцидом развернулись на конференции в Нальчике в 1990 г. Короткая дискуссия свидетельствовала лишь о первых, весьма робких, попытках историков выйти за рамки привычных стереотипов. Большинство выступавших оправдывало политику террора, не соглашалось с антиказачьим характером политики большевиков после гражданской войны. [8]

Перелом происходит уже через два-три года. Новыми идеями и мыслями обогатились публикации и выступления С.А. Кислицына, А.И. Козлова, Е.Н. Осколкова, В.П. Трута и других историков. [9] Уточняется понятие "расказачивание", расширяются его хронологические рамки, историки используют более разнообразную терминологию. Так, С.А. Кислицын говорит о "латентном расказачивании", В.П.Трут пользуется термином "скрытое расказачивание", А.И.Козлов пишет об "экономическом расказачивании" (до революции). Всеми используется, термин "геноцид", введенный в оборот (без достаточного обоснования) публицистами и литературоведами. [10]

Как видим, определенные результаты в познании проблемы есть. Однако этапы расказачивания изучаются неодинаково. Если наиболее трагичный период, связанный с событиями на Дону, привлек пристальное внимание историков, [II], то другие хронологические отрезки времени исследуются хуже. [12] Нас интересует само понятие расказачивания, адекватность его реальным событиям на каждом историческом этапе. И, наконец, никто из историков не назвал начальных и конечных границ расказачивания. Если его начало обозначить сравнительно нетрудно, то с конечной датой дело обстоит сложнее. Что осталось от казачества как этнической группы после коллективизации и раскулачивания? Что означала статья в "Правде" о "советском казачестве", опубликованная в 1936 году? Перечень вопросов можно продолжить, но поищем на них ответы.

В истории расказачивания специалисты называют несколько этапов: конец XIX - начало XX века; революция и гражданская война; "нэповское" время; наконец, "великий перелом" начала тридцатых. Каждый из этапов нуждается в осмыслении, в первую очередь сквозь призму социального статуса казака. В своих рассуждениях обратимся к материалам Кубанского региона - наиболее "казачьего".

Известно, что край заселялся и осваивался сравнительно поздно. При обустройстве его черноморскими казаками он представлялся бескрайним источником естественных богатств. Людей не хватало. Поэтому переселенцев принимали охотно. В том числе тех, кто бежал от помещиков.

С 70-х годов XIX в. приток переселенцев резко увеличился, стал свободным, узаконенным. Сначала царское правительство в старых традициях раздавало земли русским и горским дворянам. Таких земель было подарено, по данным В.Н. Ратушняка, более полумиллиона десятин. [13] Но затем динамика процесса изменилась. Дворяне свои земли, как правило, продают, а основным покупателем выступает зажиточный крестьянин. В условиях развития товарно-рыночных отношений цена на землю непрерывно растет. Начиная с 70-х годов прошлого века Кубань переживает настоящее экономическое "чудо". За короткий период край из ввозившего хлеб превращается в своеобразную хлебопроизводительную фабрику, обеспечивающую внутренний и внешний рынки. Баснословно растут станичные капиталы. Хозяйство казака становится товарным. Казак богатеет. Дома покрываются железными крышами, 'в них появляется мебель, швейные машины "Зингер".

В крае идет бурное железнодорожное строительство, на полях работает новая сельскохозяйственная техника, по ее насыщенности край обгоняет другие регионы. Такие бурные социально-экономические изменения не могут протекать без сложностей. Проникновение товарно-рыночных отношений в казачью среду выявило и обострило противоречие между двумя "ролями" казака (военной и хозяйственной). На фоне преуспевающих зажиточных крестьянских ("иногородних") хозяйств казачье хозяйство не блистало. Казак ясно осознавал, что длительная военная служба в условиях капитализации является тяжким бременем, консервирующим его хозяйство. Компенсация в виде дешевой рабочей силы в лице "иногородних-квартирантов" была недостаточной. Архаичная система войскового землепользования позволяла казаку сохранять относительную зажиточность, но от имущественного расслоения уберечь не могла. Идеологи казачества заговорили об "оскудении казачества" и постарались искать виновников на стороне - в лице все увеличивающегося количества иногородних. "Как только прошла острая нужда в заселении края и обнаружились стеснения в землепользовании, иногородец потерял свою прежнюю колонизационную цену", - констатировал Ф.А.Щербина. [14]

Но дело не ограничивалось лишь имущественным расслоением и сословным "разгораживанием" в поземельных отношениях. Другая сторона дела -формирование в казачестве различных социальных прослоек - "своей" интеллигенции, "своего" духовенства и т.д. Последнее обстоятельство заставило историков ставить вопрос: "...являлись ли казаки сословием на самом деле?.." [15] Думается, что противоречия здесь нет, так как процессы, протекавшие в казачестве, могут быть объединены понятием дифференциация. Подобное происходило и с другими сословиями. Что же касается термина "расказачивание", то думается, что он неадекватно отражает то, что происходило в реальной жизни. Мы знаем, что казачество было юридически военно-служилым сословием, социально-экономической группой (казачье хозяйство) и этническим образованием (субэтнос).

Казачество не гибло, но превращение из замкнутого в "открытое" сословие пугало казачьих идеологов. Кроме того, оно вскрывало старые болячки, когда за внешними "вольностями", проповедуемой монолитностью, братством и равенством выходило наружу бесправие рядового казака. Об этом говорил на заседании первой Государственной думы писатель Ф.Д. Крюков: "...казак, и находясь в казармах, и находясь дома, должен прежде всего помнить, что он не человек в общепринятом высоком смысле слова, а нижний чин, только нижний чин, так называемая "серая святая скотина". И далее: "Казак не имеет права войти в общественное помещение, где хотя бы случайно был офицер; старик казак не может сесть в присутствии офицера, хотя бы очень юного; казак не имеет права продать свою лошадь, не спросясь начальства, хотя бы эта лошадь пришла в совершенную негодность; но зато казак имеет право быть посаженным на несколько дней в кутузку за не вычищенные сапоги или запыленное седло". [16] Картина, обрисованная депутатом думы, вовсе не уникальна. Подобное было характерно для русской армии. Лейтмотив выступавшего сводился к требованию облегчения военной службы, но не ликвидации казачества как сословия. Реакция писателя понятна. Казачество болезненно реагировало на перемены. Но в процесс перемен была вовлечена вся Россия.

Сначала первая мировая война, затем революция прервали естественный процесс дифференциации российского общества, в том числе казачьего. Большевистская революция сломала не только дифференциацию, но ударила и по казачьему менталитету.

В революционных событиях 1917 - начала 1918 г. казачество заняло позицию нейтралитета. "Мы не большевики и не кадеты, мы нейтралитеты", - любили говорить казаки. В основе нейтральности казачества лежало много факторов. [17] Но революционные события развивались так стремительно, что казачеству нужно было что-то выбирать.

Большевики революционным путем разрубили "казачий узел". Сначала специальным декретом от II ноября 1917 г. они ликвидировали всякие сословия, а затрем повели дело к "черному переделу" всех земель, в том числе надельных казачьих. Пятый пункт декрета "О земле", гласящий: "земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются" оказался лишь декларацией. Предупреждения большевиков, хорошо знавших казачий быт, историю, менталитет, не были услышаны. В качестве конкретного примера приведем выдержку из инструкции для делегатов II съезда Советов Кубани, написанной лидером кубанских большевиков Я.В. Полуяном: "В разрешении земельного вопроса будьте осторожны. Нужно всесторонне изучить и обследовать этот вопрос, нужно стараться, чтобы проведение в жизнь социализации земли проходило безболезненно и без шероховатостей. Вопрос этот в области острый, и неправильное разрешение его может повести к тяжелым последствиям..." [18]

Казачество не только было сбито с нейтральных позиций, но оказалось в подавляющем большинстве в белом лагере. Психология "триумфального шествия" логически привела большевиков к войне с крестьянством, и особенно с казачеством.

У нас нет необходимости описывать конкретные проявления этой войны. Она проанализирована в новейших публикациях. [19]

Среди историков сегодня нет расхождений в оценке этой войны как преступной. Но когда дело доходит до терминологии, то тут наступают расхождения. "Расказачивание", "геноцид", "репрессии" – все эти термины нуждаются в раскрытии. Каждый из них отражает лишь часть истины. Первый термин традиционно используется всеми историками, хотя большинство из них чувствует его условность. Ничего страшного в этом нет, хотя адекватность понятия очень важна. Так, автор содержательной статьи "Расказачивание: Дон, 1919 год" А.И. Козлов в первом же абзаце оговаривается: "Расказачивание... -это не переименование станиц, запрещение ношения лампасов, употребления слов "казак" и т.п. ...Хотя, разумеется, эти явления тоже имели место и тоже досаждали казакам и раздражали их. Но главное заключалось в ином. В том самом, что тщательнейшим образом скрывалось у нас до самого последнего времени и хранилось в бронированных сейфах - в варварских формах осуществление расказачивания". [20] Итак, варварские формы. Вряд ли это отражает ту политику, которую взялось проводить советское государство в отношении к казакам. И это убедительно звучит в статье А.И. Козлова.

Видимо, это обстоятельство заставило историков обратиться к другому, ныне модному, понятию - "геноцид" (в буквальном переводе с греческого - "уничтожение рода, племени"). Сразу же оговоримся, что термин близок к оригиналу - сути большевистской политики. Но не во всем. Употреблять его стали публицисты и литературоведы. Их заслуга состоит в том, что они "взбудоражили" историков. Но тот наскок, с которым публицисты принялись расправляться с "расказачиванием", носил конъюнктурный, некомпетентный характер. Недавно об этом написал исследователь творчества М.А.Полохова писатель В. Осипов: "К середине 80-х годов общество окончательно убедилось, что нужно начинать пересматривать навечно, казалось бы, отчеканенные скрижали истории - они оказались до края искажены вульгарно-политизированными перьями. И как же стали нужны реставраторы с тонкими, как это полагается, кистями и скальпелями, чтобы не соскребнуть лишку (обрыдли белые пятна!) и не клякснуть ненароком (уж наизничтожались!)... Беда - свято место пусто не бывает: пока реставраторы-ученые готовились, стремительно надвинулись громыхающие бульдозеры с подрядом от новых конъюнктурщиков". [21]

Опытные историки с осторожностью отнеслись к употреблению термина "геноцид", а некоторые, например, П.Г. Чернопицкий, стали активно выступать против него. [22] Думается, что в главном П.Г. Чернопицкий прав. Однако в полемическом запоре он смещает акценты и идеализирует казачью политику большевиков.

Геноцид означает физическое уничтожение какой-либо национальной или этнической группы. Человек уничтожался только за свою принадлежность к этой группе. Такого большевики не делали. Они уничтожали "эксплуататоров", классовых врагов. "Красные" казаки не уничтожались, а были нередко соучастниками борьбы со своими собратьями, что, впрочем, типично для любой гражданской войны. Для определения того, что происходило с казачеством, более адекватным представляется термин "стратацид" [23], (от слова "страта" - социальный слой), не получивший пока широкого использования в исторической литературе. Предложение, как представляется, более адекватного термина вовсе не оправдывает "казачьей" политики большевиков. Прав историк А.Г. Латышев, утверждающий, что "ленинский "стратацид" ничем не лучше гитлеровского "геноцида". [24]

Получив чувствительные удары от восставших казаков, большевики постепенно меняют тактику в отношениях с казачеством. По инициативе В.И. Ленина приостанавливается действие циркулярного письма, смягчается тон публичных выступлений Ленина по крестьянскому вопросу (а казаки для Ленина -"привилегированное крестьянство"), появляется новый документ, написанный Л.Б. Троцким - "Тезисы о работе на Дону" [25], одиозность которых на фоне предыдущих документов была менее заметна. В конце гражданской войны большевикам удалось созвать Всероссийский съезд трудового казачества, принявший ряд компромиссных решений. На съезде всероссийский староста растолковал казакам, что такое расказачивание и почему казаки должны его принять "Конечно, советская власть нравственно обязана расказачивать казачество, и она будет расказачивать, но в каком отношении? Расказачивать - это не значит снимать или срезать красные лампасы с брюк - обыкновенное украшение, которое привыкло носить все казачье население. Расказачивание состоит не в этом, а в том, чтобы в казачьих областях были проведены железные дороги, чтобы женщина-казачка поднялась на высший культурный уровень, чтобы с казачьего населения были сняты особые воинские повинности. Если вы только подумаете, в чем состоит сущность этого расказачивания, то вы увидите, что оно должно приветствоваться всем казачьим населением". [26] Видимо, не случайно речь М.И.Калинина, изданная в 1920 г., больше никогда не включалась в сборники его работ. Уж слишком явны были его дилетантские рассуждения о пользе расказачивания, лампасах как украшении и т.д. Но для нас здесь важно главное - большевики не отказывались от политики расказачивания, сменив лишь тактику. В условиях новой экономической политики это проявилось еще нагляднее.

Известно, что нэп был уступкой крестьянству. "Отступление" распространялось и на казачество, но не во всем. Был расформирован Казачий отдел ВЦИК. Из официальных документов исчезли указания на казачью принадлежность. В лучшем случае встречается термин "бывшее сословие".

Настороженное отношение к казачеству сохраняется. Сами казаки советскую власть воспринимают как власть иногородних. Двадцатые, "нэповские" годы - время неотвратимого "размывания" казачьего менталитета. Ослаблялась религиозность, разрушалась трудовая этика. Казаки тяжело переживали свое бесправие ("что хотят, то и делают с казаком" -говорилось в одном из писем). [27] Расказачиванию способствовало проводимое землеустройство, в котором на первый план вышли политические (земельное поравнение), а не экономико-агрономические задачи. Землеустройство, задуманное как мера упорядочения земельных отношений, в казачьих регионах стало формой "мирного" расказачивания через "окрестьянивание" казачьих хозяйств. Сопротивление землеустройству со стороны казаков объяснялось не столько нежеланием дать землю иногородним, сколько борьбой против разбазаривания земли, измельчания хозяйства. А последняя тенденция на Кубани была угрожающей - количество хозяйств выросло с 1916 по 1926 гг. более чем на одну треть. [28] Часть из них и не думала вести самостоятельное хозяйство.

Особое место в политике расказачивания занимают решения апрельского (1926 г.) пленума ЦК РКП(б). Пока историки находились в плену старой идеологии, они расценивали решения пленума как поворот к возрождению казачества. Полемизируя с оппонентами, П.Г. Чернопицкий сегодня присоединяется к этой оценке. [29] В действительности дело обстояло иначе. Да, среди партийного руководства были люди, которые понимали важность изменения казачьей политики (Н.И. Бухарин, Г.Я. Сокольников и др.). Они были в числе инициаторов постановки казачьего вопроса в рамках новой политики "лицом к деревне". Но это не отменяло курса на расказачивание, придавая ему более "мягкую", закамуфлированную форму. Предельно ясно на эту тему высказался на III пленуме Севкавкрайкома РКЩб) А.И. Микоян, секретарь Северо-Кавказского крайкома: "Наша основная задача по отношению к казачеству - это вовлечение казаков-бедняков и середняков в советскую общественность. Несомненно, эта задача очень трудная. Дело придется иметь с укоренившимися в течение многих десятилетий специфическими бытовыми и психологическими чертами, искусственно взращивавшимися царизмом. Нужно эти чертам побороть и вырастить новые, наши советские. Из казака нужно сделать советского общественника..." [30] Это была двуликая линия, легализовавшая, с одной стороны, казачий вопрос и усилившая классовую линию и идеологическую борьбу с казачеством.

Уже через два года партийные лидеры докладывали об успехах в этой борьбе. Секретарь Кубок-ружкома ВКП(б) В. Черный пришел к выводу: "...Нейтрализм и пассивность показывают примирение основной казачьей массы с существующим советским режимом и дают основание полагать, что нет силы, которая теперь подняла бы большинство казачества на борьбу с этим режимом". [31]

В первую очередь за советской властью пошла казачья молодежь. Ее первую удалось оторвать от земли, семьи, церкви. Оставшиеся в живых старики примирились с новыми порядками.

В результате системы мер в экономической и общественно-политической сферах казачество перестало существовать как социально-экономическая группа. Культурно-этнические устои были расшатаны. "Великий перелом", в котором районы Дона и Кубани стали "опытным полем", лишь довершил процесс расказачивания". [32]

Подведем итоги. С вступлением России, казачьих регионов в том числе, в эпоху развития товарно-рыночных отношений в казачестве, как и в других сословных группах, начался процесс дифференциации. "Разгораживание" сословных границ не затрагивало этнических признаков казачества. Процесс шел достаточно органично, однако он был прерван мировой войной и большевистской революцией.

Отменив сословия, большевики повели с казачеством сначала войну, а затем, отступив в нэпе, политику по превращению казаков в крестьян ("советских казаков"). Но крестьяне как самостоятельные товаропроизводители воспринимались как "последний эксплуататорский класс",. мелкая буржуазия, рождающая "ежедневно, ежечасно" капитализм. Поэтому на рубеже 20-30-х годов большевики осуществили "великий перелом", "раскрестьянив" крестьянскую Россию. Вместе с миллионами крестьян погибли или стали колхозниками уже расказаченные казаки. Итак, путь казачества от сословности к бессословности, пролегавший через дифференциацию, стратацид, окрестьянивание к "социалистическому классу" -колхозникам, оказался поистине крестным путем.

Остатки дорогой каждому этнической культуры казаки запрятали поглубже в душу. Построив таким образом социализм, большевики во главе со Сталиным вернули некоторые внешние атрибуты казачьей культуры, главным образом те, которые могли поработать на державность. Аналогичное произойдет и с церковью. Так завершился .процесс расказачивания, в котором переплелись различные факторы, превратив его в сложную социально-историческую проблему, требующую внимательного изучения.

ПРИМЕЧАНИЯ И СНОСКИ

1. В историографической статье В.П. Булдаков пришел к выводу: "Изучение движения казачества приобрело наиболее масштабный, планомерный и научно взвешенный характер..." (Историографические метаморфозы "красного Октября" // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М. "АИРО-XX", 1996. С.189.
2. Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917 - 1920 гг.). М., 1968; Воскобойников ГЛ., Прилепский Д.К. Борьба партии за трудовое казачество (1917-1920 гг.) Грозный, 1980 и др.
3. Воскобойников Г.Л., Прилепский Д.К. Указ. соч. С.56.
4. Там же. С. 57-58.
5. Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920 гг.). М„ 1982. С. 132-133.
6. Декреты Советской власти. T.VI. С. 28.
7. Венков А.В. Печать сурового исхода. К истории событий 1919 года на Верхнем Дону. Ростов-на-Дону, 1988. Козлов А.И. Расказачивание // Родина. 1990. № 6,7.
8. Проблемы истории казачества XVI-XX вв. Ростов-на-Дону, 1995.
9. Возрождение казачества: История и современность. Новочеркасск. '1995. Проблемы истории казачества. Волгоград, 1995 и др.
10. Там же.
11. Козлов А.И. Расказачивание. Дон. 1919 i* // Судьбы российского крестьянства. М. 1996. С. 162-191. 12. См. об этом: Баранов А.В. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой экономической политики (1921-1929). СПб, 1996. С.5-63.
13. По страницам истори Кубани. Краснодар. 1993. С.106.
14. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т.П. Екатеринодар. 1913. С.688.
15. Матвеев О.В. Кубанское казачество в сословной структуре российской империи и тенденции его развития в 60-80-е гг. XIX в. // Проблемы истории казачества. Волгоград. 1995. С.ЗЗ.
16. Крюков Ф.Д. Рассказы. Публицистика. М., 1990. С.516-517.
17. См. об этом: Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. Черкесск. 1974. С.108-118.
18. Борьба за советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Сб. документов и материалов. Краснодар. 1957. С.234.
19. См. указ. соч. Козлова А.И., Венкова А.В.
20. Там же. С. 162.
21. Книжное обозрение. 1996. № 50. С.8.
22. Чернопицкий П.Г. Об одном историческом мифе // Кубанское казачество: три века исторического пути. Краснодар, 1996. С.277-281. См. и другие публикации этого автора.
23. См. об этом: Померанц Г. Выход из транса. М., 1995. С.360.
24. Латышев А.Г. Ленин: первоисточники. М., 1996. С.4.
25. Документ опубликован в кн.: Борьба за власть Советов на Дону. 1917-1920. Сб. документов. Ростов-н-Д. 1957.
26. Калинин М.И. Речь на Первом всероссийском съезде трудовых казаков. 29 февраля 1920 г. М., 1920. С.17-18.
27. Крестная ноша: Трагедия казачества. 4.1. Ростов-на-Дону, 1994. С.13.
28. Население и хозяйство Кубанского округа. Статистический сборник за 1924-1926 гг. (в двух томах). Краснодар, 1928. С. 109.
29. Чернопицкий П.Г. Указ. статья. С.280.
30. Материалы III пленума Северо-Кавказского крайкома РКП(б). Ростов-н-Д., 1925. С. 18.
31. На аграрном фронте. 1928. № 1. С.13.
32. См. об этом: Осколков Е.Н. Судьбы крестьянства и казачества в России: раскрестьянивание, расказачивание // Проблемы истории казачества. Волгоград. 1925. С.150-163.

Исторические заметки
Из истории станицы
(часть первая)
Из истории станицы
(часть вторая)
Из истории станицы
(часть третья)
Из истории станицы
(часть четвертая)
От Вежи до Вёшек. История станицы Вешенской
Р.Х. Бариев
Юг Руси
А. Паневкин
Казаки от казаков ведутся
Н. Родин
Возродится ли казачество?
Е.Ф. Кринко
Проблемы возрождения казачества
М.А. Живетьев
История Донского казака
Фомины из хутора Рубежного
Степан Тостов
из банды Фомина
В.П. Данилов
К истории расказачивания
В.Е. Щетнев
Расказачивание как социально-историческая проблема
Г. Магнер
"Расказачивание" в системе массовых репрессий
В.Федичев
И грянул колокольный звон...
Г. Дубовис
Революция с "человеческим лицом"
В. Бондарев
Казачья трагедия
Е.А. Зайцева
Гражданская война на Юге России и проблемы эмиграции
Некоторые высказывания о расказачивании и восстании на Верхнем Дону
Как казаки на Сталина лампасы надели
А.М. Авраменко
Казачество как фактор современной геополитики
"Политический бандитизм" на Верхнем Дону
Пережившая хутор и время
Георгиевский кавалер из хутора Поповского
Казак Филипп Коньшин, или история с продолжением
Они не собирались восставать...
Я. Назаров
Восстание в Верхне-Донском округе Донецкой области
И. Кучменко
Азовское осадное сидение
М. Жбанникова
Жди и помни
Старейшая на Верхнем Дону
Copyright © 2007-2011 Александр Жбанников
При перепечатке желательна ссылка на "Вешенский базар"!
Hosted by uCoz

Яндекс.Метрика