История донских хуторов и станиц хранит многое. И зачастую преподносит такие факты, которые и не предполагали никогда получить. Так произошло и с хутором Севостьяновским, которого более четверти века и на карте района нет. Как нет и людей, чти письма, датируемые грозными сороковыми, лежат вот перед нами. Рядом с ними – фотографии тех, кто их писал, кому они были адресованы: Григория и Марии Горячевых.
Долгие годы они хранились в семье бывшего жителя х. Севостьяновского, добрейшей души, удивительной порядочности человека, к сожалению совсем недавно ушедшего из жизни, Степана Гурова. Передавая их нам, он рассказал, что Григорий и Мария до войны жили в Севостьяновском. Григорий в 30-е годы закончил военное училище и, женившись на Марии, увез молодую жену в Монголию.
Там и застал их день 22 июня 1941 года.
В первых числах августа 1942 года Григория Горячева вместе с другими советскими офицерами, направляют на курсы в Бурято – Монгольскую АССР, на станцию Дивизионная. Оттуда он шлет жене письма. В одном из них пишет (текст всех писем приводим без правок):
«Маруся. Я доехал доместа хорошо в пути немного были задержки в Чите были сутки, но продуктов на дорогу мне хватило, сейчас на курсах. Курсы наши расчитаны на 2 месяца. Начало занятия с 20 августа и по 20 октября, а после курсов пока неизвестно куда направят…
Маруся учеба моя пока проходит хорошо работаю командиром на курсах в отношении продуктов в столовой далеко нето что там у нас «рыба омоль».
10-м сентября 1942 года датировано следующее послание в Монголию. В нем Григорий продолжает рассказывать о своей службе.
«Жизнь моя Маруся проходит хорошо. Недостаток один белье стирать некому наверное придется подыскть себе прачку. Иначе ничего неполучается у нас стирают 25 руб. пару.
И еще одно Маруся очень скучаю живем на положении красноармейца без строя некуда неходим в город не разрешают».
12 ноября 1942 года Горячев прибыл в Москву. Уже на следующий день он напишет жене:
«…в дороге был девять суток, выехали 3 ноября а приехали в Москву двенадцатого ноября и в этот день 12 ноября было ровно три месяца когда мы стобой расстались в это день 12 ноября. Я подъезжал к Москве и вспоминал что сегодня сравнялось три месяца как я с Марусей прощался и вспомнил тот момент когда я сел на машину и мы поехали мне очень жалко было раставаться как будто сердце мое доказывало что я больше не вернусь когда мы поехали от штаба я нехотел смотреть назад на мое сердце меня невольно заставило посмотреть назад и когда я посмотрел то увидил тебя и у меня невольно слеза покатилась по щеке и смотрел тотех пор пока меня машина увезла что и нестал видит вас а всеже смотрел мне хотелось еще посмотреть но уже небыло возможности видить и я сказал растование хуже смерти».
В этом же письме он обращается к любимой женщине:
«Маруся. Наша встреча неизвестно где будет и кто будет встречать или ты меня или я тебя. Маруся. Я сознаю и чувствую что вам очень тяжело переживать. Но я прошу вас живи спокойнее неволнуйся Маруся помни одно что наша любовь должна быть вечной чтобы мы друг друга незабыли никогда. Наша жизнь сейчас разделена на два пути но мы должны выбрать один путь любить друг друга вечно и если придется встречаться то чтобы эти встречи были справедливыми».
17 ноября полевая почта доставит новую весточку «в далекую Монголию, город Чайбалсан любимой Маруси».
«Маруся я сейчас еду по территории где были немцы и смотрю на эти злодейские разрушения которые творили фашиские варвары. Маруся когдато мы с тобой смотрели в кино все эти разрушения а теперь я смотрю действительно а теперь мне пришлось отомстит немцам завсе в холодных и больших северных снегах я буду драться сврагом до полного его истребления».
Все дальше на Север увозил эшелон Григория Горячева, все дальше от Монголии… Но каждый день, под стук колес он пишет жене.
«…я еду в вагоне и уезжаю от вас дальше и дальше на север проезжаем те места где были немцы. Когдато мы стобой смотрели в кино те места а теперь я вижу своими глазами и вспоминаю тот вечер когда мы стобой сидели в кино.
На севере зима холодная но она для меня не страшна кхолоду я привык в Забайкалье и в Монголии. Маруся ожидай скоро сообщу адрес скоро доеду до места».
21 ноября он оказался в глухой северной деревушке Тальцы.
«…ожидаю назначения сколько я сдесь буду неизвестно. Вообщем Маруся адрес я вам пока немогу дать так как моя жизнь сейчас проходит на колесах и этапах. Стаю на квартире у одной старушке. Когда утром просыпаю и мне кажется что я дома у родной мамаши все это напоминает когда я был дому в отпуску но когда поднимаешься с постели то вспоминаю провас Маруся и вспоминаю мамашу и все эти теплые родные приятные встречи но она хорошая старушка она мне приготовила завтрак и просить меня на завтрак. Но скоро наверное я поеду дальше».
В письме от 26 ноября 1942 года Григорий Горячев успокаивает жену. Пишет Марусе, что придет время и они встретятся вновь.
«Маруся вот скоро разобьем фашиских извергов тагда будем искать друг друга и будим искать своих родных тагда может совершится наша встреча а сейчас наша задача окончательно разгромить фашиских варваров очистить родную землю освободить наших граждан и наших родных от окупации гитлеровских собак они сейчас расплачиваются своей шкурой в районах Сталинграда в степях дона они скоро поплатяся своей шкурой на всей нашей территории которую они заняли».
9 декабря письмо пошло в Монголию уже с фронта.
«Маруся новостей у нас нет сейчас нахожусь в одной деревушке разваленой фашистами слышу кананаду Артелерийской стрельбы и трескотни пулеметов это идет бой за родную землю».
11 декабря Григорий писал уже о боях и тяжелых условиях солдатской жизни:
«Я хочу чтобы эта письмо рассказал вам Маруся о моей суровой боевой жизне Маруся. Началась мая боевая жизнь она потребовала отменя большой выдержки и испытания физических и моральных сил но для меня это не новое меня уже воспитало условия забайкалья и монголья и за пройденные 7 лет своей службы испытал в суровой далекой стране забайкалья и холод и голод и жару и плохое и хорошее но больше всего плохого потому что моя служба на протяжении 7 лет она прошла в глухой и скучной стране забайкалья а сейчас мая жизнь совершенно изменилась началась суровая боевая жизнь в лесах и болотах и больших снегах под грохотом орудий и минометов под свистом пуль и сильного морозного ветра. Эта жизнь делает людей железной воле и выдержки».
С верой в победу начинается письмо 1 января 1943 года.
«Я встретил новый год под гул кононады орудейных выстрелов теперь мы ознаменуем новый год новыми победами на поле битвы с немецкими фашистами. 1943 год станет годом окончательного разгрома врага. Наша Красная Армия начала разгром немецких фашистов.
Маруся я не знаю как вы встретили новый год мы встретили новый год победами на фронтах и 1943 году будем бить еще сильнее врага до полного его уничтожения Наша Красная Армия освобождает донские степи хутора и станицы а значит и мою родину и скоро я напишу письмо на родину но я сейчас незнаю кому писать кто остался жив».
Это письмо оказалось последним.
Оно, как и предыдущие, заканчивается одной фразой, в ней боль и неизведанность: «Пиши, пиши, пиши…».
Вскоре Мария Горячева получит короткую записку от командира, датируемую 22 августа 1943 года. В ней «от руки», написано:
«Мария Федоровна!
Простите за беспокойство, но иначе я поступить не могу и не имею возможности.
Последнее время мне несколько удалось выяснить обстановку и узнать куда же выбыл Ваш муж. В списках части, куда он был прикомандирован не числится, но старые командиры, где он находился в подразделении говорят: во время прорыва блокады города Ленина Горячев пропал без вести и больше данных никаких нет…»
Степан Гуров, да пусть Господь за его доброту и человеческую порядочность примет в царствие свое, рассказывал, что Мария писала ответ на каждое письмо, полученное от мужа. Но не доходили они за тысячи верст из далекой Монголии на фронт. Терялись на военных дорогах.
До 1949 года жила донская казачка родом с хутора Севостьяновского Мария Горячева в Монголии. Ждала своего Григория. Потом вернулась домой. И всю свою жизнь берегла заветные фронтовые письма мужа. После ее смерти она остались в семье Гуровых. Затем были переданы нам…
